Стареть скучно,
но это единственный способ жить долго
Шарль Сент-Бев

Премьера спектакля «Лето одного года» на сцене БДТ им. Товстоногова состоялась на исходе 2010-го, но и сегодня эта постановка продолжает провоцировать неподдельный интерес публики, собирая полные залы народа. Восторженные зрители слетаются со всех концов Земли подобно мотылькам на свет великих имен Алисы Фрейдлих и Олега Басилашвили – легендарного актерского дуэта, задействованного в этом спектакле. В то же время, критика в адрес постановки довольно строга: кому-то не понравился выбор столь сентиментальной и несовременной пьесы, кому-то декорации показались бедноваты, а видео-проекции в них не уместны, ну а некоторые вообще сочли представленное трехчасовое действо самым обыкновенным занудством. Не избегла постановка БДТ нелестного для себя сравнения с оскароносным голливудским фильмом 1981 года, снятого по мотивам той же пьесы. В результате возникает справедливый вопрос: в чем же секрет притягательности спектакля — неужели только в двух громких актерских именах?

Эндрю Ньюэлл Уайт (Andrew Newell Wyeth)
«Шквал» («Squall»)
1986 год

«На Золотом озере» Эрнеста Томпсона

Надо сказать, что само драматическое произведение, по которому поставлен спектакль, тоже в свое время вызвало у критиков много вопросов и недоумений. «На Золотом озере» — это оригинальное название пьесы, идея которой пришла в голову молодому 28-летнему американскому актеру Эрнесту Томпсону, который даже представить себе не мог, насколько востребовано во всем мире окажется его дебютное драматическое творение. Уже первые бродвейские постановки конца 1970-х заслужили должное признание, а экранизация 1981 года с участием Кэтрин Хэпберн, Генри Фонды и Джейн Фонды, вообще, удостоилась целых трех «Оскаров». Но и на этом история успеха не заканчивается: в 2001 году вышла телеверсия спектакля, срежиссированная собственнолично Эрнестом Томпсоном, пьесу перевели на двадцать с лишним языков, и в России ее уже успели поставить такие театры как Моссовет и петербургский «Балтийский дом».

«Лето одного года» на сцене БДТ им. Товстоногова
Постановка: Андрей Прикотенко
Фото: Сергей Ионов (из архива БДТ им. Товстоногова)

В центре этой истории — любопытная семейная пара пожилого возраста, которая каждое лето проводит на берегу Золотого озера в штате Мэн. Он – Норман Тэйер, ему уже под восемьдесят, и тяжесть прожитых лет вкупе с унынием перед предстоящей еще большей старостью, сделали его характер немного сварливым и саркастичным. Его супруга Этель, напротив, полна оптимизма, и умеет радоваться каждому мгновению жизни, являясь для Нормана своеобразным маяком, что не дает ему окончательно погрузиться в бездну отчаяния. С приездом их непутевой 40-летней дочери Челси, которая привозит с собой нового жениха и его сына-подростка от первого брака, покой двух стариков нарушается. Вот тут-то и оказываются на поверхности все тайные обиды и конфликты многолетней давности. Тем не менее, совершенно новый в семье человек – 13-летний мальчишка по имени Билли Рэй – сумел все перевернуть в этом доме с ног на голову.

Андрей Хржановский (Билли Рэй), н.а. СССР Алиса Фрейдлих (Этель), н.а. СССР Олег Басилашвили (Норман)
Фото: Сергей Ионов (из архива БДТ им. Товстоногова)

Строгие критики и рецензенты так и не нашли в этой простой, сентиментальной и немного сказочной американской истории неведомых шекспировских глубин, зато попытались объяснить секрет пресловутого успеха. Во-первых, такие извечные человеческие проблемы как непонимание отцов и детей, страх перед старостью, детские комплексы взрослых людей, ненавязчиво разбавлены у Томпсона остроумными репликами персонажей. Во-вторых, жизнеутверждающий оптимизм, классический американский хэппи-энд и вера в счастье несмотря ни на что, создают ощущение такой «реалистичной сказки», рассказанной зрителю на ночь. В-третьих, практически всем постановкам этой пьесы всегда везло с исполнителями ролей, и случай в театре Товстоногова – не исключение.

н.а. СССР Олег Басилашвили (Норман)
Фото: Сергей Ионов (из архива БДТ им. Товстоногова)

Олег Басилашвили: «Мы живы только тогда, когда нас кто-то смотрит»

Когда на афишах появляются имена Алисы Фрейндлих и Олега Басилашвили, публика порой идет на спектакль, даже не прочитав его название. В том, что актерская игра двух народных любимцев по-прежнему не знает себе равных, солидарны и видавшие виды театралы, и самые непритязательные зрители. Основанное не только на многолетнем опыте, но и на свободной сиюминутной импровизации, творчество двух мастеров высшего порядка умеет не только передать самую суть оригинального произведения, но и обогатить его новыми смысловыми нюансами. Можно было бы бесконечно долго искать ответ на вопрос, как же это им удается, но точнее и проще, чем сказала однажды сама Алиса Фрейдлих, все равно не выразишь: «Сколько лет уже играем… и каждый раз у нас разные спектакли».

н.а. СССР Олег Басилашвили (Норман), н.а. СССР Алиса Фрейдлих (Этель)
Фото: Сергей Ионов (из архива БДТ им. Товстоногова)

В постановке «Квартет» 2005 года Алисе Фрейдлих и Олегу Басилашвили уже приходилось играть древних стариков, но если там герои были представителями богемы, то здесь – обычные американцы «среднего возраста». Норман Олега Басилашвили переживает за время спектакля несколько перевоплощений. Вначале он неподвижно сидящий сломленный старец, затем — веселый напарник по рыбалке для юного Билли Рэя, а в конце – человек, взглянувший в лицо собственной смерти. Однако его постоянное балансирование между жизнью и умиранием, между боязнью будущего и ошибками прошлого, умеет вызвать у зрителя не только трогательное сочувствие, но и несдержанный смех, особенно когда Норман произносит свои фирменные шуточки. Героиня Алисы Фрейдлих – Этель — сперва предстает полной противоположностью своему мужу. Если он застыл, неподъемен и полон горького цинизма, то она суетлива, подвижна и обладает светлым чувством юмора. Этель, несомненно, полагает, что в старости жизнь вовсе не закончена, и впереди еще много интересного. Поэтому в какой-то момент особенно неожиданно слышать из уст этого жизнерадостного персонажа: «Норман, я сегодня поняла, что мы умрем». Получается, что порхающая и беззаботная Этель тоже в каком-то смысле переживает перевоплощение, но происходит это только в конце спектакля.

н.а. СССР Алиса Фрейдлих (Этель), н.а. СССР Олег Басилашвили (Норман)
Фото: Сергей Ионов (из архива БДТ им. Товстоногова)

Что касается зрителей, то за их душевным состоянием тоже наблюдать иногда забавно, потому что для многих из них личности самих актеров и сыгранные ими многочисленные роли в кино настолько переплелись, что стали уже неотделимы друг от друга. С другой стороны, герои спектакля в исполнении прославленных российских артистов заставляют вдруг проникнуться атмосферой собственной дачной жизни с бабушками и дедушками или пожилыми родителями, что даже как-то уводят от мысли о далеких американских стариках. Один лишь предфинальный индейский танец вдруг нарушает эту странную иллюзию и заставляет вспомнить о настоящем месте действия истории.

Андрей Хржановский (Билли Рэй), Варвара Владимирова (Челси), н.а. СССР Алиса Фрейдлих (Этель), Николай Горшков (Чарли)
Фото: Сергей Ионов (из архива БДТ им. Товстоногова)

Особенности постановки «Лето одного года» на сцене БДТ

Столь огромная народная любовь к дуэту Фрейндлих-Басилашвили вовсе не прошла бесследно для остальных артистов, задействованных в постановке. Чаще всего нетерпимые критики воспринимают остальной состав как «пустое место», а оценка таланта этих актеров целиком зависит от способности рецензента спокойно наблюдать кого-либо рядом с мэтрами. Надо сказать, что такие критические капризы выглядят немного утопично: конечно, Алиса Фрейдлих и Олег Басилашвили могли бы совершенно легко отыграть весь спектакль вдвоем и без «лишних» персонажей, но ведь зритель пришел в театр на цельное произведение, где каждый находится на своем месте, а не на бенефис двух заслуженных актеров. Персонажи в исполнении Варвары Владимировой (Челси), Василия Реутова (Билл Рэй старший) и Николая Горшкова (Чарли), даже не пытаясь перетянуть одеяло в свою сторону, вполне себе органично дополняют палитру спектакля и делают историю завершенной.

н.а. СССР Олег Басилашвили (Норман), з.а. России Василий Реутов (Билл Рэй)
Фото: Сергей Ионов (из архива БДТ им. Товстоногова)

Режиссеру-постановщику Андрею Прикотенко также не повезло с критическими оценками. Самым лестным комплиментом в его адрес стало замечание, что он грамотно «умер» в великих актерах. В качестве оправдания постановщика хотелось бы заметить, что работа с легендарными театрами и артистами уже априори занятие сложное и, как иногда выясняется, во многом неблагодарное. На наш взгляд, Андрей Прикотенко сделал все возможное, чтобы не нарушить уже сложившийся стиль БДТ, оставаясь при этом верным своим собственным творческим принципам. Спектакль, изготовленный под его руководством, получился действительно оригинальным. Даже название пришлось изменить: вместо авторского «На золотом озере» мы получили «фантазии», собранные под заголовком «Лето одного года». Однако кажется, что правки, внесенные в оригинальный текст, не столь значительны, и служат скорее для того, чтобы сместить главный акцент с места на время. Два с половиной часа неспешного сценического действия вмещают несколько месяцев жизни на озере. Постоянным напоминанием о месте действия служат декорации, сложное световое оформление и музыкальное сопровождение.

Эндрю Ньюэлл Уайт (Andrew Newell Wyeth)
«Пасха или портрет Хельги» («Easter Sunday (Helga)»)

Созданная художниками-постановщиками среда обитания героев минималистично проста. Сцена оформлена в виде главной комнаты загородного домика. Посередине – стул для Нормана и стопка книг с телефоном, справа – буфет, а слева – лестница на второй этаж. Помимо этого на сцене появляется еще несколько бытовых деталей – удочки и плащи для рыбалки, транспаранты с поздравлениями и т. д. Золотое озеро присутствует в спектакле весьма необычным образом, представляя собой пейзаж за окном, что проецируется на стене комнаты. Помимо реалистичной проекции окна есть и те видеообразы, которые должны делать зримыми мысли Нормана Тэйера. К примеру, когда он вспоминает о дочери, позади него возникает изображение девушки, а когда думает о любимой рыбалке – морской пейзаж. Кроме того, периодически на стенном экране всплывают названия летних месяцев, отмечая таким образом размеренный ритм времени. Этому ритму вторит и музыкальное сопровождение, в качестве которого выступают ненавязчивые современные интерпретации народных индейских песен.

н.а. СССР Олег Басилашвили (Норман)
Фото: Сергей Ионов (из архива БДТ им. Товстоногова)

Интересно, что в работе над световыми эффектами были использованы фрагменты произведений американского художника Эндрю Ньюэлла Уайта (Andrew Newell Wyeth: 1917—2009). Вряд ли можно было бы сделать лучший выбор. Живописец создал целую серию картин, изображающих пейзажи штата Мэн, где согласно пьесе Эрнеста Томпсона происходит действие. Стиль работ Эндрю Уайта – «мистический гиперреализм» — действительно подходит спектаклю. На его картинах в приглушенной тональности досконально изображен американский провинциальный быт и природа, но каждая из них таит в себе что-то недосказанное, скрытое и сокровенное. Портреты, написанные художником, замкнуты и молчаливы – например, девушка с двумя туго заплетенными косами, образ которой, несомненно, определил облик Челси в первом акте.

Эндрю Ньюэлл Уайт (Andrew Newell Wyeth)
«Косы или портрет Хельги» («Braids (Helga)»)
1987 год

Сценическое пространство грамотно использовано режиссером для постановки мизансцен. Сначала комната представляется слишком грандиозной для двух стариков: Норман вынужден почти целый час неподвижно сидеть на стуле, дожидаясь пока Этель наладит быт. Этот момент разобщенности полностью преодолен в заключительной сцене, когда герои, обнявшись, поворачиваются к окну. С помощью анимации их тени «оживают» и уходят вдаль, постепенно обращаясь в веселых беззаботных детей. Все пространство стены тем временем «заливает» лучистая гладь Золотого озера.

***

Резюме всему вышесказанному примерно следующее: очевидно, что «Лето одного года» очень сильно выбивается из реалий современной жизни. В нашем мире скоростных технологий, культа молодости, отрицания любой сентиментальности, намерение посмотреть длинный трехчасовой спектакль про разменявших седьмой десяток американских стариков для многих покажется напрасной тратой времени. Но с другой стороны, очевидно и то обстоятельство, что незатейливая пьеса американского драматурга в результате совместной работы режиссера, актеров и художников-постановщиков превратилась в нечто, не поддающееся теперь простому и мгновенному анализу. Многое здесь действительно загадка, обладающая некоторым терпким «послевкусием», что не отпускает еще долго после просмотра спектакля. Пусть и не понятое сразу, но такое послевкусие – первый и самый верный признак настоящего произведения искусства.

© проект SpbStarosti